Ильич приехал сам и привёз с собой два вагона соратников — немцев, австрийцев, мадьяр и прочих. Троцкий тоже приехал не один, привёз из Америки пароход прочих.
Так что Штаб революции был Вавилоном: кого здесь только не было, вся эта шваль собралась в Штабе под руководством прочих. Только русских не было практически совсем, а которые и были — какие они русские, — помесь со всякими прочими.
Охраняли Смольный латыши и китайцы. Не обязательно стало носить «русские усы», даже иногда и вредно, а иностранную «мушечку» — пожалуйста. Ещё как можно.
Население Петрограда понимало, что новая власть ничего общего с Россией не имеет. Сами «революционеры» не понимали друг друга. В такой обстановке большую роль играла внешняя атрибутика борцов за свободу: «кожаные куртки», маузеры, у кого-то пенсне и т.д. Дурным тоном стало быть русским и говорить на русском языке.
Всё это чем-то напоминает сегодняшний день…